03.09.2019, 14:49 - Baxış sayı: 837
От кризиса к грядущему миропорядку
Мамедзаде И.Р.
В азербайджанской политико-философской литературе устоялось мнение, что нынешний мир находится в кризисной ситуации. Настоящая ситуация наиболее четко определена в работе академика Рамиза Мехтиева «Постбиполярный мир в условиях неустойчивых глобальных процессов». Понятно, что такое положение актуализирует поиск определения того, что есть миропорядок, в каком находится он состоянии; а также размышления по поводу того, что он нам готовит в ближайшее будущее, что — какое состояние мировой системы — грядет на смену настоящему. Важность этих вопросов признана и в российской глобалистике, философии, теории международных отношений. Из всего того, с чем мы ознакомились в последнее время, назовем ряд работ Л.Е. Гринина под общим названием «Мировой порядок в прошлом, настоящем и будущем» 3. В какой-то степени мы знакомы и с тем, что издается на английском языке: в данном контексте следует назвать труды X. Колера (Н. Koehler), вспомнить Хедли Булла (Hedley Bull), который первым использовал в 1977 году понятие «мировой порядок», Дж. Ная, который использовал понятия «мягкая», а недавно — и «острая сила»2. Понятно и то, что каждый, кто пишет об этих проблемах, вспомнит 3. Бжезинского, Г. Киссинджера, Ф. Фукуяму и С. Хантингтона. Отметим также еще два обстоятельства, так как статья связана с будущим миропорядком, предвидением. Первое: имеется огромное множество трудов и данных в различных науках, без которых не обойтись, но на них мы не ссылаемся, чтобы не перегружать аппарат и так небольшой по объему статьи. Второе: основная идея статьи состоит в том, что на смену однополярному миру; оказавшемуся в кризисе, идет многополярный мир, и он должен быть связан с Азией, с ее восхождением. Речь идет, конечно, о вызовах, в связи с этим, стоящих перед Азербайджаном.
Итак, во-первых, миропорядок, глобальный порядок или мировое устройство в литературе определяются и понимаются по-разному. На наш взгляд, речь идет, так или иначе, о длительном во временном отношении состоянии, характере или направлении стратегии внешней политики, экономики и права, которые обеспечивают стабильность или относительную устойчивость деятельности и взаимозависимости государств. Но имеет при этом смысл помнить, что Дж. Най считал, к примеру, что мировой порядок есть распределение силы, а Киссинджер его связывал с принципами и нормами, правовыми механизмами, регулирующими внешнеполитические, военные и экономические аспекты поведения государств.
Во-вторых, мировой порядок обеспечивается уже давно, начиная чуть ли не с середины XX века, доминированием США. Признаем также, что до конца 80-х годов того же века речь шла и о биполярном мире, и даже о взаимной ответственности США и СССР1 Сила США, ее гегемония опирается на четыре основных фактора: глобальное экономическое влияние, военная сила, культурно -идеологическое влияние («мягкая сила»), глобальная политическая сила, власть, юля. Все эти четыре фактора взаимосвязаны между собой и, в принципе, до последнего времени принимались всеми, хотя всегда встречались оппоненты, «оппортунисты» (или «ревизионисты»), и просто недовольные. Теперь их становится все больше. И понятно почему: ведь США оправдывают применение любых сил («острая сила»), как они считают, против т.н. «авторитарных» государств, то есть на деле тех, кто не вписывается в американский порядок. Можно с определенной долей уверенности считать, что проглядывают тенденции, которые будут разворачиваться далее и в определенном направлении. И они связаны с сокращением влияния, доминирования США и переходом к мировому порядку, основанному либо на доминировании Группы стран, либо другого государства. Как правило, при таком контексте речь идет либо о Китае, либо тандеме США и Европы. Нам же представляется, что можно говорить о переходе к глобальному доминированию Азии — не тюркского мира, не Евразии, и не мусульманского мира — а именно Азии. Естественно, в том случае, если Азия сможет соединить в себе все эти миры, найдет модус мирного сосуществования.
В-третьих, нынешнее доминирование США — непреложный факт; но вот до каких пор оно будет продолжаться и как будет идти процесс его трансформации — ответ на эти вопросы не столь очевиден, а потому' актуализируются проблемы философии смены глобального лидерства. В этом случае нередко используются такие — скорее поэтические — понятия, как «сумерки власти», «кризис империи», «кризис демократии» и т.п. На наш взгляд, есть здесь и элементы кризиса американской экономики, финансовой системы, технологического преимущества и рыночной экономики в целом, и это несмотря на то, что при президентстве Д Трампа США «растут». К примеру, благодаря его политике либерализации, как сообщают данные Стокгольмского международного института исследования проблем мира (81РШ), растет экспорт оружия, а это всегда было показателем международного влияния страны. Тем не менее многовато свидетельств о кризисе всего того, что связано с американским «могуществом», американской финансовой системой, идеологией, авторитетом власти н морально-этическим авторитетом в мире. К примеру, несомненно, в кризисе находится и международное право; много сомнений по поводу идей «глобальной справедливости». Естественно, проблематично все то, что можно отнести к сфере международных отношений, соглашений, ограничивающих использование ядерных вооружений. Возникает острая необходимость в теоретическом осмыслении и описании трех сценариев смены лидерства США: кризис доминирования, конец или возвращение доминирования; подъем нового лидерства.
В-четвертых, нельзя не обращать внимания на то, что мы называем разрушением традиционных ценностей в США и в американизированном европейском обществе, — кризис семьи, суверенитета, ценностей греческой философии и Просвещения4. При всей значимости прав человека, свободы и индивидуализма стоит признать, что международные конфликты и революции, которых США вне Европы развязали немало, вряд ли приведут к решению этих проблем. Следует учесть и то обстоятельство, что социальный диалог (и знание) являются основными средствами в разрешении всего комплекса культурно-идеологических вопросов. В Азербайджане зачастую используется понятие «двойные стандарты», которыми обозначается отношение США, международных организаций к тому, что называется правами человека, суверенитетом и демократией. Все уверены в том, что прессинг в этой сфере связан исключительно с интересами больших государств. Надо отметить и то, что «двойные стандарты» у нас используются и по отношению к тому; как большие государства относятся к Азербайджану в процессе разрешения азербайджано-армянского Нагорнокарабахского конфликта.
В-пятых, многое в том, как будет развиваться кризис однополярного мира, зависит от взаимоотношений США и ЕС, от разделения ими ролей в политическом влиянии и геополитике. В 90-е годы казалось, что экономическая мощь Германии, Японии и ЕС трансформируется не в доминирование США и однополярный мир, а в утверждение либерального порядка, международного права и национального суверенитета. Это было вероятным, но не стало возможным. Вероятность определялась тем, что идеалы европейского Просвещения были восприняты или могли быть воспринятыми, к примеру; и на постсоветском пространстве, и в некоторых странах Азии. В нем значимое место занимали вопросы национального суверенитета, специфики политической культуры различных стран, и вместе с тем понимание того, что есть ответственная политика, справедливость, компромисс. Наверное, не имеет смысла искать, на кого выпадает большая ответственность за то, что не состоялся этот мир.
В-шестых, наиболее очевидным преемником США сегодня видится Китай. Его экономика и технологическое развитие впечатляют, хотя в политической и военной силе он им на данный момент достаточно ощутимо уступает Проект «Новый Шелковый путь», который продвигает Китай, свидетельствует о том, что у него серьезные амбиции. Он их и проявляет в различных частях света. Упор, конечно, делается и на Тихоокеанский регион. Несколько больших гуманитарных форумов, проведенных ими под эгидой «Один пояс, один путь», показывают, что страну беспокоит, как образ Китая воспринимается в странах Шелкового пути. Есть некоторая альтернатива в возвышении Китая и/или Азии. Азия значительно больше Китая, и это не простая констатация, так как в ней бушуют конфликты: религиозные, территориальные, национальные и т.д. Во многих из них свою роль играет Китай. Но проект «Один пояс, один путь» может объединить Европу и Азию, Китай, Россию и тюркский мир, тюркский, иранский и арабский и множество других миров. Возможно, что в данный момент и в ближайшее время это видится невероятным, но есть в нем и перспектива.
В-седьмых, «Новый Шелковый путь» — проект, смысл которого видится в коммерческом и культурном обмене, общих интересах и дипломатии, он может стать планом Маршалла, Всемирным банком, он может объединить государства различных культур. Если XIX век был веком Европы, а XX век, по крайней мере в последние двадцать лет и первые двадцать лет XXI века, гегемонией США, — то теперь, может быть, наступает черед Азии. Ее сила — в диалоге всех со всеми. Она может вобрать в себя и европеизацию, и американизацию, и даже диалог цивилизаций. О диалоге цивилизаций заговорили в период господства США, но реальностью он не стал. Диалог цивилизаций не есть «столкновение культур».
В заключение скажем, что мы не пытались увидеть предпочтительный путь в будущее для Азербайджана, а попытались увидеть перспективы грядущего порядка. Исходя из того, что «предупрежден, значит, вооружен», — вооружен знанием. Наша страна выбрала свои ценности и будет их отстаивать при любом порядке. Стабильность, внутренняя территориальная целостность, мульти-культурализм и единство в культурном многообразии, солидарность и государственный суверенитет, диалог — этим ценностям были посвящены пять международных гуманитарных форумов, на секциях которых азербайджанские ученые, политики и представители культуры отстаивали эти ценности, учились слушать представителей других культур и цивилизаций, понимать их мотивы. Эти ценности предполагают, что Азербайджан — за многополярный мир, за международное право и справедливость, которые видит как динамическое равновесие между принципами международного и национального права и морали.
1. Гринин Л.Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст, 1, Американская гегемония: апогей и ослабление. Что дальше? II Век глобализации. 2015. № 2 (16). С. 3-17; Гринин Л.Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст 2. Возможное™ и перспективы формирования нового мирового порядка // Век глобализации. 2016. № 1-2 (17-18), С. 3-18; и др, работы Л.Е, Гринина; см. также: ЧумакоеЛ.Н. Основные тренды мирового развития: реалии и перспективы // Век глобализации, 2018, №4 (28).
2. Koehler Н. World Order Vision and Reality. Vienna, 2009; Nye J. Commentary, American Power in 21s* Century; Nye J. China’s Soft and Sharp Power // Project Syndicate. 2018. 4 January.
3. Об этом в книге: Some Problems of tire International Relation and International Law in Modem Period / Ed. in Ch, I.R. Mammadzade. Baku, Elm, 2014,
4. Об этом в книге Ильхама Мамедзаде и Земфиры Мамедзаде «Модерн, просветительские идеи Гасанбека Зардаби и фито софта Просвещения» (Баку, Тек-нур, 2015).
"Философия политики и права", Выпуск: 10, (2019). Москва.
В азербайджанской политико-философской литературе устоялось мнение, что нынешний мир находится в кризисной ситуации. Настоящая ситуация наиболее четко определена в работе академика Рамиза Мехтиева «Постбиполярный мир в условиях неустойчивых глобальных процессов». Понятно, что такое положение актуализирует поиск определения того, что есть миропорядок, в каком находится он состоянии; а также размышления по поводу того, что он нам готовит в ближайшее будущее, что — какое состояние мировой системы — грядет на смену настоящему. Важность этих вопросов признана и в российской глобалистике, философии, теории международных отношений. Из всего того, с чем мы ознакомились в последнее время, назовем ряд работ Л.Е. Гринина под общим названием «Мировой порядок в прошлом, настоящем и будущем» 3. В какой-то степени мы знакомы и с тем, что издается на английском языке: в данном контексте следует назвать труды X. Колера (Н. Koehler), вспомнить Хедли Булла (Hedley Bull), который первым использовал в 1977 году понятие «мировой порядок», Дж. Ная, который использовал понятия «мягкая», а недавно — и «острая сила»2. Понятно и то, что каждый, кто пишет об этих проблемах, вспомнит 3. Бжезинского, Г. Киссинджера, Ф. Фукуяму и С. Хантингтона. Отметим также еще два обстоятельства, так как статья связана с будущим миропорядком, предвидением. Первое: имеется огромное множество трудов и данных в различных науках, без которых не обойтись, но на них мы не ссылаемся, чтобы не перегружать аппарат и так небольшой по объему статьи. Второе: основная идея статьи состоит в том, что на смену однополярному миру; оказавшемуся в кризисе, идет многополярный мир, и он должен быть связан с Азией, с ее восхождением. Речь идет, конечно, о вызовах, в связи с этим, стоящих перед Азербайджаном.
Итак, во-первых, миропорядок, глобальный порядок или мировое устройство в литературе определяются и понимаются по-разному. На наш взгляд, речь идет, так или иначе, о длительном во временном отношении состоянии, характере или направлении стратегии внешней политики, экономики и права, которые обеспечивают стабильность или относительную устойчивость деятельности и взаимозависимости государств. Но имеет при этом смысл помнить, что Дж. Най считал, к примеру, что мировой порядок есть распределение силы, а Киссинджер его связывал с принципами и нормами, правовыми механизмами, регулирующими внешнеполитические, военные и экономические аспекты поведения государств.
Во-вторых, мировой порядок обеспечивается уже давно, начиная чуть ли не с середины XX века, доминированием США. Признаем также, что до конца 80-х годов того же века речь шла и о биполярном мире, и даже о взаимной ответственности США и СССР1 Сила США, ее гегемония опирается на четыре основных фактора: глобальное экономическое влияние, военная сила, культурно -идеологическое влияние («мягкая сила»), глобальная политическая сила, власть, юля. Все эти четыре фактора взаимосвязаны между собой и, в принципе, до последнего времени принимались всеми, хотя всегда встречались оппоненты, «оппортунисты» (или «ревизионисты»), и просто недовольные. Теперь их становится все больше. И понятно почему: ведь США оправдывают применение любых сил («острая сила»), как они считают, против т.н. «авторитарных» государств, то есть на деле тех, кто не вписывается в американский порядок. Можно с определенной долей уверенности считать, что проглядывают тенденции, которые будут разворачиваться далее и в определенном направлении. И они связаны с сокращением влияния, доминирования США и переходом к мировому порядку, основанному либо на доминировании Группы стран, либо другого государства. Как правило, при таком контексте речь идет либо о Китае, либо тандеме США и Европы. Нам же представляется, что можно говорить о переходе к глобальному доминированию Азии — не тюркского мира, не Евразии, и не мусульманского мира — а именно Азии. Естественно, в том случае, если Азия сможет соединить в себе все эти миры, найдет модус мирного сосуществования.
В-третьих, нынешнее доминирование США — непреложный факт; но вот до каких пор оно будет продолжаться и как будет идти процесс его трансформации — ответ на эти вопросы не столь очевиден, а потому' актуализируются проблемы философии смены глобального лидерства. В этом случае нередко используются такие — скорее поэтические — понятия, как «сумерки власти», «кризис империи», «кризис демократии» и т.п. На наш взгляд, есть здесь и элементы кризиса американской экономики, финансовой системы, технологического преимущества и рыночной экономики в целом, и это несмотря на то, что при президентстве Д Трампа США «растут». К примеру, благодаря его политике либерализации, как сообщают данные Стокгольмского международного института исследования проблем мира (81РШ), растет экспорт оружия, а это всегда было показателем международного влияния страны. Тем не менее многовато свидетельств о кризисе всего того, что связано с американским «могуществом», американской финансовой системой, идеологией, авторитетом власти н морально-этическим авторитетом в мире. К примеру, несомненно, в кризисе находится и международное право; много сомнений по поводу идей «глобальной справедливости». Естественно, проблематично все то, что можно отнести к сфере международных отношений, соглашений, ограничивающих использование ядерных вооружений. Возникает острая необходимость в теоретическом осмыслении и описании трех сценариев смены лидерства США: кризис доминирования, конец или возвращение доминирования; подъем нового лидерства.
В-четвертых, нельзя не обращать внимания на то, что мы называем разрушением традиционных ценностей в США и в американизированном европейском обществе, — кризис семьи, суверенитета, ценностей греческой философии и Просвещения4. При всей значимости прав человека, свободы и индивидуализма стоит признать, что международные конфликты и революции, которых США вне Европы развязали немало, вряд ли приведут к решению этих проблем. Следует учесть и то обстоятельство, что социальный диалог (и знание) являются основными средствами в разрешении всего комплекса культурно-идеологических вопросов. В Азербайджане зачастую используется понятие «двойные стандарты», которыми обозначается отношение США, международных организаций к тому, что называется правами человека, суверенитетом и демократией. Все уверены в том, что прессинг в этой сфере связан исключительно с интересами больших государств. Надо отметить и то, что «двойные стандарты» у нас используются и по отношению к тому; как большие государства относятся к Азербайджану в процессе разрешения азербайджано-армянского Нагорнокарабахского конфликта.
В-пятых, многое в том, как будет развиваться кризис однополярного мира, зависит от взаимоотношений США и ЕС, от разделения ими ролей в политическом влиянии и геополитике. В 90-е годы казалось, что экономическая мощь Германии, Японии и ЕС трансформируется не в доминирование США и однополярный мир, а в утверждение либерального порядка, международного права и национального суверенитета. Это было вероятным, но не стало возможным. Вероятность определялась тем, что идеалы европейского Просвещения были восприняты или могли быть воспринятыми, к примеру; и на постсоветском пространстве, и в некоторых странах Азии. В нем значимое место занимали вопросы национального суверенитета, специфики политической культуры различных стран, и вместе с тем понимание того, что есть ответственная политика, справедливость, компромисс. Наверное, не имеет смысла искать, на кого выпадает большая ответственность за то, что не состоялся этот мир.
В-шестых, наиболее очевидным преемником США сегодня видится Китай. Его экономика и технологическое развитие впечатляют, хотя в политической и военной силе он им на данный момент достаточно ощутимо уступает Проект «Новый Шелковый путь», который продвигает Китай, свидетельствует о том, что у него серьезные амбиции. Он их и проявляет в различных частях света. Упор, конечно, делается и на Тихоокеанский регион. Несколько больших гуманитарных форумов, проведенных ими под эгидой «Один пояс, один путь», показывают, что страну беспокоит, как образ Китая воспринимается в странах Шелкового пути. Есть некоторая альтернатива в возвышении Китая и/или Азии. Азия значительно больше Китая, и это не простая констатация, так как в ней бушуют конфликты: религиозные, территориальные, национальные и т.д. Во многих из них свою роль играет Китай. Но проект «Один пояс, один путь» может объединить Европу и Азию, Китай, Россию и тюркский мир, тюркский, иранский и арабский и множество других миров. Возможно, что в данный момент и в ближайшее время это видится невероятным, но есть в нем и перспектива.
В-седьмых, «Новый Шелковый путь» — проект, смысл которого видится в коммерческом и культурном обмене, общих интересах и дипломатии, он может стать планом Маршалла, Всемирным банком, он может объединить государства различных культур. Если XIX век был веком Европы, а XX век, по крайней мере в последние двадцать лет и первые двадцать лет XXI века, гегемонией США, — то теперь, может быть, наступает черед Азии. Ее сила — в диалоге всех со всеми. Она может вобрать в себя и европеизацию, и американизацию, и даже диалог цивилизаций. О диалоге цивилизаций заговорили в период господства США, но реальностью он не стал. Диалог цивилизаций не есть «столкновение культур».
В заключение скажем, что мы не пытались увидеть предпочтительный путь в будущее для Азербайджана, а попытались увидеть перспективы грядущего порядка. Исходя из того, что «предупрежден, значит, вооружен», — вооружен знанием. Наша страна выбрала свои ценности и будет их отстаивать при любом порядке. Стабильность, внутренняя территориальная целостность, мульти-культурализм и единство в культурном многообразии, солидарность и государственный суверенитет, диалог — этим ценностям были посвящены пять международных гуманитарных форумов, на секциях которых азербайджанские ученые, политики и представители культуры отстаивали эти ценности, учились слушать представителей других культур и цивилизаций, понимать их мотивы. Эти ценности предполагают, что Азербайджан — за многополярный мир, за международное право и справедливость, которые видит как динамическое равновесие между принципами международного и национального права и морали.
1. Гринин Л.Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст, 1, Американская гегемония: апогей и ослабление. Что дальше? II Век глобализации. 2015. № 2 (16). С. 3-17; Гринин Л.Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст 2. Возможное™ и перспективы формирования нового мирового порядка // Век глобализации. 2016. № 1-2 (17-18), С. 3-18; и др, работы Л.Е, Гринина; см. также: ЧумакоеЛ.Н. Основные тренды мирового развития: реалии и перспективы // Век глобализации, 2018, №4 (28).
2. Koehler Н. World Order Vision and Reality. Vienna, 2009; Nye J. Commentary, American Power in 21s* Century; Nye J. China’s Soft and Sharp Power // Project Syndicate. 2018. 4 January.
3. Об этом в книге: Some Problems of tire International Relation and International Law in Modem Period / Ed. in Ch, I.R. Mammadzade. Baku, Elm, 2014,
4. Об этом в книге Ильхама Мамедзаде и Земфиры Мамедзаде «Модерн, просветительские идеи Гасанбека Зардаби и фито софта Просвещения» (Баку, Тек-нур, 2015).
"Философия политики и права", Выпуск: 10, (2019). Москва.